Ничего сенсационного: "Об искусстве и знаточестве" уже издавалось на русском — тем же издателем, десять с лишним лет назад, сейчас вышло переиздание с некоторыми исправлениями в переводе.
Сенсация — разве то, что первое издание раскуплено. Ведь сегодня Макса Фридлендера (1867-1958) нельзя назвать модным и актуальным автором. Впрочем, Фридлендера нельзя было назвать актуальным и модным и в 1946-м, когда в Цюрихе в издательстве Эмиля Опрехта, ведшего свою личную книжную войну с нацизмом, вышло это его итоговое, в сущности, сочинение. В 1946-м он, немецкий еврей, в 1933-м лишившийся всех своих музейных постов (он совмещал две важнейшие должности в Берлине — директора Картинной галереи и директора Гравюрного кабинета), в 1939-м бежавший в Голландию и спасшийся в годы нацистской оккупации лишь потому, что был не одним из лучших, чего уж там, а просто лучшим специалистом по старым нидерландским мастерам, и Геринг, так их любивший, это прекрасно понимал и отдавал ему должное,— в 1946-м Фридлендер ни слова не говорит о политике, о крахе гуманистического проекта, о судьбах Европы и мира. Он не Ханна Арендт, отнюдь. Он даже не Эрвин Панофски: школа иконологии, благодаря единомышленникам партайгеноссе Геринга эмигрировавшая из Германии и Австрии в США и Великобританию, перешедшая с немецкого на английский и чуть ли не на полстолетия сделавшаяся самым влиятельным направлением в искусствознании (что, между прочим, означало превращение оного из немецкоязычной в англоязычную науку), Фридлендеру чужда. Он был ученый старой школы, школы знатоков. Школы, цветистым интерпретациям предпочитавшей выверенный catalogue raisonne, красотам литературного стиля — инженерную четкость аргументации. Школы музейных кротов, "вещеведов", как их презрительно называют. И вот этот пережиток прошлого написал в 1946-м лучшую книгу о том, что такое не наука — Фридлендер смеется над "учеными", пытающимися опереть искусствоведение на костыль филологии или истории,— но знание об искусстве. Или, если хотите, лучшую книгу о том, что значит любить и понимать искусство. И правда, слово "знаток", когда Фридлендер употребляет его в положительном смысле, можно перевести как "любящий искусство и пользующийся взаимностью". . kommersant.ru
2013-12-6 07:00
