С позиций архитектуры это не самая интересная утопия. Кто узнает хотя бы один город, тот узнает все города Утопии: до такой степени сильно похожи все они друг на друга, читаем мы в этой книге. То есть степень визуальной выразительности этой фантазии можно принять за точку ноль.
Город Солнца Томмазо Кампанеллы принадлежит к числу самых известных утопий, что странно в силу экзотического характера этого сочинения. Есть утопии, определившие развитие мысли или реальность социального устройства, труд Кампанеллы к ним если и относится, то скорее как назидательный пример неправедности власти.
В 1849году Джеймс Силк Бэкингем, журналист, писатель, философ, путешественник, член парламента, радикал (так именовались последователи утилитаризма Иеремии Бентама), опубликовал свой труд Национальные проблемы и средства их решения, с проектом образцового города (National Evils and Practical Remedies: With the Plan for a Model Town), который до того был представлен парламенту как план реформ.
Платон не создавал утопии. Три диалога Платона Государство, Политик и Законы это общая философия государства, а вовсе не утопии, философия, без которой невозможна европейская теория власти. Но представить историю утопии без Платона тоже не получается.
Карл Маркс в Святом семействе называл Этьена Кабе самым популярным, хотя и самым поверхностным представителем коммунизма. Примерно 20лет, с 1840-го, когда был напечатан его роман Путешествие в Икарию, до конца 1850-х (он умер в 1856-м), он был, вероятно, главным утопистом Европы.
Это группа, образованная в 1961году шестью молодыми британскими архитекторами Питер Кук, Рон Херрон, Уоррен Чок, Деннис Кромптон, Майкл Уэбб и Дэвид Грин, вокруг рукописного журнала Archigram. Журнал состоял из одной страницы квадратного формата, название происходит из комбинации слов архитектура и телеграмма.
Если сегодня вы начнете читать книжки про утопии, то найдете множество глубоких и эмоциональных рассуждений о том, как они опасны, несостоятельны, наивны и чреваты насилием. Крах СССР дал достаточно пищи, чтобы упиваться разочарованием в мечтах.
85 лет назад распоряжением Сталина в СССР официально разрешили наряжать елку к этому моменту только на протяжении XXвека елки успели запретить дважды, да и до этого отношение к ним было настороженным.
Уникальность нашего времени в том, что больше не имеет значения, кто прав в споре сторонников научно-технического прогресса и его противников обе стороны в каждой конкретной ситуации могут более или менее успешно доказывать свою правоту.
Классическая либеральная позиция, сформулированная когда-то Максом Вебером и развитая Джейн Джекобс, заключается в том, что город создается рынком, даже рождается из рынка. Иногда бывает и так, однако, просуществовав некоторое время, город им же и разрушается.
Со всех точек зрения городу лучше быть небольшим. Однако современная экономическая модель свободного глобального рынка не может предложить иного варианта развития, кроме роста городов. Города будут расти и в будущем, пока не сменится экономический уклад, рост защитная реакция на этот уклад. И это довольно грустно
В экологическом движении есть разные уровни. Один это конкретные и сравнительно рациональные меры, изначально направленные на улучшение среды обитания человека, а теперь в большей степени на защиту природы от деятельности человека.
Урбанистика сегодня в России синоним воровства. Если человек посадил дерево или построил дом, то понятно зачем. Чтобы стибрить, вот зачем. Отсюда вопрос об урбанизме в России будущего по крайней мере, если мы исходим из надежды, что дальше должно быть как-то лучше, решается однозначно: его не будет.
В том, что постиндустриальный город ничего не производит, есть нечто тревожное. Понятно, что он производит знания и услуги, понятно, что он производит много чего для себя (поэтому пищевая промышленность в Москве даже растет), но как же без всего остального? Вроде как в этом нет ничего страшного, бюджет города не страдает, ассортимент прекрасен, но что и в будущем тоже так? Не производим и не собираемся?
Ну, например, конец индустриальной эпохи. Или цифровизация. Или возвышение Азии. И в этом смысле, рассматривая проблему города будущего, имело бы смысл задаться вопросом о том, как эти глобальные изменения будут влиять на города.
Город типовых панельных домов, школ, детских садов, магазинов, город заводов, комбинатов, НИИ и КБ, город, в котором родился и вырос каждый второй сегодняшний житель России, этот город и был городом будущего.
Когда решают проектировать новое поселение, кому-нибудь всегда приходит мысль сначала обратиться к специалистам по транспорту. Скажите, говорят им, как должен быть устроен транспорт, а мы придумаем все остальное.
Театр представляет собой довольно парадоксальное здание, который внутри себя содержит весь город сразу, и даже с пригородами, и торжественные проспекты, и рядовые улицы, и сельские пейзажи. Витрувий, автор единственного трактата по архитектуре, который оставила миру античность, говорит, что в театре может быть три вида сцен: Во-первых, так называемые трагические, во-вторых, комические, в-третьих, сатирические.
Каждый, кому приходилось искать в городе спортивные объекты, оставшиеся от больших событий, испытывал разочарование. Для меня оно началось с поисков телебашни, построенной Сантьяго Калатравой в Барселоне для Олимпиады в 1992году.
Дмитрий Медведев, присоединяя к Москве Новую Москву, объяснял это свое действие тем, что центр Москвы перегружен, здесь в одной точке соединяются административный, финансовый, торговый, культурный, научный, образовательный центры, нужно их развести по разным точкам и получить полицентричный город.
Казалось бы, очевидно, что городские праздники -- наследники архаических, сельскохозяйственных, календарных. Современные праздники привязаны к церковным, те в свою очередь -- к языческим, к праздникам урожая.
Есть классическая проблема истории градостроительства -- кто создает город?
"Царскосельская статуя" Пушкина написана в 1830году. Как это ни хрестоматийно, я процитирую: